Неточные совпадения
Это была г-жа Шталь. Сзади её стоял мрачный здоровенный работник Немец, катавший её. Подле стоял
белокурый шведский граф, которого знала по имени Кити. Несколько человек больных медлили около колясочки, глядя на эту
даму, как на что-то необыкновенное.
— Ты, однако, и тогда так говорил, — отвечал
белокурый, — а когда я тебе
дал пятьдесят рублей, тут же просадил их.
—
Давай уж и мне рюмку! — сказал
белокурый.
На кожаном диване полулежала
дама, еще молодая,
белокурая, несколько растрепанная, в шелковом, не совсем опрятном платье, с крупными браслетами на коротеньких руках и кружевною косынкой на голове. Она встала с дивана и, небрежно натягивая себе на плечи бархатную шубку на пожелтелом горностаевом меху, лениво промолвила: «Здравствуйте, Victor», — и пожала Ситникову руку.
В ложе была Mariette и незнакомая
дама в красной накидке и большой, грузной прическе и двое мужчин: генерал, муж Mariette, красивый, высокий человек с строгим, непроницаемым горбоносым лицом и военной, ватой и крашениной подделанной высокой грудью, и
белокурый плешивый человек с пробритым с фосеткой подбородком между двумя торжественными бакенбардами.
Она была одна из отличнейших учениц и потом классной
дамой в монастыре; худая,
белокурая, подслепая, она в самой наружности имела что-то дидактическое и назидательное.
Вышли четыре остзейские немки. Все толстые, полногрудые блондинки, напудренные, очень важные и почтительные. Разговор сначала не завязывался. Девушки сидели неподвижно, точно каменные изваяния, чтобы изо всех сил притвориться приличными
дамами. Даже шампанское, которое потребовал Рязанов, не улучшило настроения. Ровинская первая пришла на помощь обществу, обратившись к самой толстой, самой
белокурой, похожей на булку, немке. Она спросила вежливо по-немецки...
— Про одну черноволосую знатную
даму долго рассказывали-с, — покраснела ужасно Софья Матвеевна, заметив, впрочем,
белокурые волосы Варвары Петровны и совершенное несходство ее с «брюнеткой».
Графиня Лиза,
дама весьма суеверная и склонная ко всему чрезвычайному, натолковавшись досыта с
белокурым спиритом об Юме, вертящихся столах, самоиграющих гармониках и т. п., кончила тем, что спросила его, существуют ли такие животные, на которые действует магнетизм.
У окна, одетая пастушкой, сидела графиня Ш.,"царица ос", окруженная молодыми людьми; в числе их отличался своей надменной осанкой, совершенно плоским черепом и бездушно-зверским выражением лица, достойным бухарского хана или римского Гелиогабала, знаменитый богач и красавец Фиников; другая
дама, тоже графиня, известная под коротким именем Lisе, разговаривала с длинноволосым
белокурым и бледным"спиритом"; рядом стоял господин, тоже бледный и длинноволосый, и значительно посмеивался: господин этот также верил в спиритизм, но, сверх того, занимался пророчеством и, на основании апокалипсиса и талмуда, предсказывал всякие удивительные события; ни одно из этих событий не совершалось — а он не смущался и продолжал пророчествовать.
Дама не без эффекта курила очень крепкую сигару, а
белокурый господин тянул тоненькую мариландскую папироску.
Несмотря на всеобщую суету, многим бросилась в глаза хорошенькая
белокурая девочка в голубой шляпке и мантилье; обвивая руками шею
дамы в черном платье и истерически рыдая, она не переставала кричать во весь голос: «Ай, мальчик! Мальчик!!»
Я положил фуражку; он провел меня в гостиную. В больших креслах сидела высокая худощавая
дама лет сорока пяти, рядом с нею помещался, должно быть, какой-нибудь помещик, маленький, толстенький, совсем
белокурый, с жиденькими, сильно нафабренными усами, закрученными вверх, с лицом одутловатым и подозрительно красным. Лидия разливала чай, около нее сидели чопорно на высоких детских креслах две маленькие девочки.
— Еще бы! Вы умеете
давать волю своим белым рукам и длинному языку, но не умеете видеть слез! Она до сих пор плачет…Хорошенькая
белокурая девочка до сих пор плачет…Она, слабая, нищая, не может отмстить графине за своего отца. Я просидел с ними три часа, и она в продолжение трех часов не отнимала рук от глаз…Бедная девочка! Она не выходит у меня из головы со своим плачущим благородным личиком. О, жестокие, сытые, небитые и никогда не оскорбляемые черти!
— Ропшин… это
белокурый чухонец, юноша доброго сердца и небольшой головы, он служит у моего мужа секретарем и находится у всех благотворительных
дам в амишках.
Полонез сменился нежными, замирающими звуками ласкающего вальса. Кавалеры торопливо натягивали перчатки и спешили пригласить «
дам» — из числа старших институток. Минута — и десятки пар грациозно закружились в вальсе. Вон
белокурая Ирочка несется, тонкая и стройная, согнув немного талию, с длинным, угреватым лицеистом, а вон Михайлова кружится как волчок с каким-то розовым белобрысым пажом.
— Помнишь, Яков? — спросила она, глядя на него радостно. — Помнишь, пятьдесят лет назад нам бог
дал ребеночка с
белокурыми волосиками? Мы с тобой тогда все на речке сидели и песни пели… под вербой. — И, горько усмехнувшись, она добавила: — Умерла девочка.
Отец, куря папиросу, сидел на террасе в ожидании гостей. Вдруг он неожиданно вздрогнул. Послышался шум колес, и к нашему дому подъехал небольшой шарабанчик, в котором сидели две
дамы: одна пожилая, другая молоденькая в белом платье — нежное
белокурое создание с мечтательными глазами и тоненькой, как стебель, талией. Она легко выпрыгнула из шарабана и, ловко подобрав шлейф своего нарядного шелкового платья, пошла навстречу отцу. Он подал ей руку и поманил меня.
Жена Лещова смотрела
дамой лет под тридцать. Она, как-то не под стать комнате при смерти больного была старательно причесана и одета, точно для выезда, в шелковое платье, в браслете и медальоне. Ее
белокурое, довольно полное и красивое лицо совсем не оживлялось глазами неопределенного цвета, немного заспанными. Она улыбнулась Нетову улыбкой женщины, не желающей никого раздражать и способной все выслушать и перенести.
И она снова зашагала быстрее, вся маленькая, тоненькая, с толстой
белокурой косою, свитой на затылке, и большими задумчивыми серыми глазами на бледном, худеньком, совсем еще детском лице. Через пять минут Верочка осторожным робким звонком
давала знать о своем приходе у дверей первого этажа большого богатого дома на Караванной. Толстая, в ситцевом платье, с заспанным лицом прислуга в грязном переднике открыла ей.
Напомним, что Зенону шел тридцать первый год. Он родился в Милете от красивой гречанки и галла. Природа
дала ему стройный стан, сильные руки, огромную массу
белокурых волос и огненные черные глаза, в которых светилась самая пленительная доброта и благородная твердость. Он был в длинном хитоне из мягкой шелковой материи серого цвета, с бледно-розовыми кружками по краю; ноги его были обуты в легкие желтые сандалии, а буйные русые волосы схвачены тонким золотым обручиком с бирюзою на лбу.